Alexander Podrabinek
Мы, политзаключенные советской поры, прошедшие через тюрьмы, лагеря, штрафные изоляторы, пытки голодом и холодом и тому подобные способы советского «перевоспитания», с возмущением узнаем о неправовых задержаниях, избиениях, о пыточных условиях в местах предварительного заключения тех, кто выходил на мирные акции протеста в последние дни.
Читать далееНадо было что-то делать. Шумно объявленные перестройка и гласность давали повод также шумно требовать освобождения политзаключенных. Казалось естественным, что люди, севшие когда-то за требование гласности, теперь должны быть немедленно освобождены. В этом вопросе власть сама загнала себя в угол. Надо было подтолкнуть ее к неизбежному решению.
Летом 1986 года мы часто виделись с Ларисой Богораз. Она жила на даче в Карабаново, в 25 километрах от Киржача. Мы часто приезжали к ней в гости на велосипедах или моем мопеде. Лариса тоже считала, что нельзя сидеть сложа руки. А еще какой-то неведомый инстинкт подсказывал нам, что на переломе истории возможно всё, и надо поспешить.
В начале августа Лариса узнала, что ее муж Анатолий Марченко объявил в Чистопольской тюрьме голодовку с требованием освобождения всех политзаключенных.
Читать далее
Вести из СССР 